В Красном Пионере дела обстояли совсем иначе. Поселок был дачный, расположенный в густом лесу неподалеку от озера. Кукушкинское шоссе рассекало его пополам. Окраины активно застраивались коттеджами и крутыми особняками. На стройках трудились бригады гастарбайтеров. В глубинке же сохранились старые дачи с большими, поросшими лесом участками.

Колосов проехал на машине весь поселок и не встретил на его улицах ни единой живой души. Жизнь кипела только на стройках. А тут за заборами стояли дома, закрытые, заколоченные до весны. Тем неожиданнее для Колосова был приезд в Красный Пионер Ануфриева. Его в ходе плановой отработки местности откровенно не ждали. Колосов вообще надеялся, что просто скинет ему короткий рапорт по факсу – по факту и, как говорится, арривидерчи. Но Ануфриев приехал лично.

– Как у вас дела? – осведомился он.

Колосов буркнул про себя: «Как сажа бела», но вслух доложил: «Группа работает» – и рассказал ситуацию по клубу и поселку Железнодорожник. Но эти места, казалось, Ануфриева интересовали мало.

– Что с этим Пионером? – спросил он нетерпеливо. – Сколько домов вы уже проверили?

Колосов ответил, что и проверять некого – поселок, по сути, пуст.

– Пуст? Ой ли. Вы бывали в «горячих точках», майор? В Чечне?

– Нет, – ответил Колосов.

– Оно и видно. – Ануфриев усмехнулся. – Неужели мне азбуке вас учить?

– Здесь не зачистка проводится, а нормальная работа с населением. «Опрос» называется. – Колосова взбесило словцо «азбука». – Тут в поселке должен быть сторож.

– Так ищите его. И не разводите антимонию.

Словцо «антимония» ранило еще глубже. Колосов почувствовал себя быком на арене, которого колют, дразнят, прежде чем ударить так, что небо с овчинку покажется. По поводу участия Ануфриева в работе оперативно-следственной группы он имел еще один долгий разговор с шефом. И ничего радостного для себя не услышал.

Сторож Красного Пионера – пенсионер по фамилии Митрофанов – проживал, как выяснилось, в поселке Железнодорожник. Отыскали его на квартире у «крестного» на улице имени Розы Люксембург. В поселок, что он призван был сторожить небезвозмездно, привезли его сотрудники отдела убийств прямо от стола с поллитрой – привезли размякшим, осоловевшим.

– Вы сторож поселка? – спросил его Колосов, ощущая ядреное самогонное амбре.

– Ну, это… я сторож.

– У вас договор с правлением дачного кооператива?

– Ну, это… есть договор. Был.

– Каковы ваши обязанности?

– Че? Эта… обязанности… ну, чего тут обязывать. Смотреть я должен, чтобы это… порядок был. Чтоб не воровали. По домам не лазили.

– И как насчет порядка? Когда последний раз обход делали? Сегодня делали?

Митрофанов уставился на Колосова.

– Это… сегодня нет. Захворал я. Билютню взял.

– А вчера здоровы были? Вчера в поселок приходили?

– Вчера? Это… да! А то как же?

– Вчера кража была совершена в поселке, – сказал Колосов. – Вас с собаками искали, не нашли.

– Чего с собаками-то? Сразу прямо с собаками. Ну, люди! Хворал я вчера. Прямо заболеть нельзя человеку. А у кого чего украли?

Про кражу Колосов просто закинул крючок. Он терял время зря: пьяница-сторож был хреновым свидетелем.

– У кого чего украли-то? – допытывался Митрофанов. – Это не с той ли дачи, куда такси приезжало?

– К какой даче такси приезжало? Когда?

– К номеру семнадцатому по Второй Лесной улице. – Митрофанов силился вспомнить, «когда». – Это… да вроде в среду.

– Вроде или точно? – спросил Колосов.

– В четверг. Был я в поселке, улицы обошел, посмотрел. Все чин-чинарем. Дачники-то съехали последние. Теперь только на Новый год жди. А тут гляжу – такси желтое в ворота семнадцатого номера въезжает. Дачу-то продали. Ну, думаю, хозяева новые.

– И что за хозяева? Вы пассажиров такси видели?

– Один и был пассажир – парень рыжеватый такой, долговязый. А с ним мальчонка.

– Что? Ребенок?

– Пацан маленький совсем, шкет. Сумку из багажника такси этот взрослый выгрузил. Мальчонку на руки взял, и в дом они пошли. А такси уехало. Потом я уж вечером шел – гляжу, окна светятся. Дым из трубы валит. Видно, камин зажгли. Так-то газ у нас в поселке подведен.

– Это точно мужчина был? Вы не ошибаетесь? – спросил Колосов. – Может, женщина в брюках, в куртке?

– Да что я, совсем уж… мужика от бабы не отличу? Говорю, мужик – молодой, худой такой, но одет хорошо, по-заграничному. И мальчонка махонький с ним. Комбинезончик на нем яркий такой был.

– Комбинезончик? – Колосов оглянулся на Ануфриева. Лицо того было бесстрастным. К допросу сторожа он вроде тоже не проявлял интереса. – Раньше вы этого мужчину в поселке видели?

– Нет, не видел. Я ж объясняю – дом продали, это хозяин, видно, новый прибыл.

– А раньше кому дача принадлежала, знаете?

– Конечно, знаю. Семья жила армянская. Сам-то старик умер лет шесть назад, вдова жила его с дочерью, с внуками. Деньги потребовались, видно, вот и продали. Тут многие сейчас продают, особенно пенсионеры.

– Фамилия бывших владельцев как?

– Фамилия это… армяне они… Сатрян фамилия.

– Старик-хозяин Сатрян шахматист был, гроссмейстер? – вдруг спросил Ануфриев.

– Че? А, ну да, в шахматы играл. Известный человек. Вместе со Смысловым, с Талем играл. Как же, помню, – пенсионер Митрофанов оживился, – время было какое. Спорт наш какой. Хоккей, шахматы, катание это… фигурное. Фишеру он, говорят, партию продул – Сатрян-то… А Карпов потом выиграл.

– Когда дачу продали? – спросил Колосов.

– Вроде летом. Не жили они, никого не было. А так обычно с мая уже тут, а в это лето и носа не показали.

– Скажите, а вот эту машину вы в поселке не видели? – Колосов показал Митрофанову фото «Шкоды» Евдокии Абакановой. – Эта машина к той даче не приезжала?

– Эта? Нет, иномарку такую не видал. Чего не видал, того не видал.

– Заеду, гляну семнадцатый номер, а потом сразу в управление, – сказал Колосов Ануфриеву.

– Получите информацию по новому владельцу дачи, позвоните мне, – распорядился тот. – А как там наша Картвели?

– Она со вчерашнего вечера в Калмыкове.

– Сегодня там у них похороны этой девицы. Вы, надеюсь, сотрудников на кладбище послали?

– Да. – Колосов отвечал ему, как подчиненный начальнику. Хотя, собственно, над какими такими мочалками был поставлен командовать этот самый Мойдодыр?!

– Если разузнаете о хозяине дома, вызовите в срочном порядке Константина Абаканова, – сказал Ануфриев. – В прошлый раз он ввел нас в заблуждение.

Смысл этой туманной фразы был Колосову не ясен до тех пор, пока (дело было уже вечером) не поступили все установочные данные на дачный кооператив «Красный пионер», его правление, и председателя, и бывших владельцев дачи номер семнадцать. Дом по документам был продан в мае. Колосов прочел фамилию его нового хозяина. Начал листать свой блокнот – сюда должен был быть вложен листок с фамилией, которую он так тогда и забыл назвать Кате, – фамилией бывшего мужа Евдокии Абакановой.

Листок нашелся. Колосов прочел телефон, имя – оно было таким же, как и в рапорте по проверке сделки купли-продажи, – Марк Гольдер.

Дача под номером семнадцать оказалась старой, бревенчатой и неказистой с виду. Чтобы осмотреть ее снаружи, Колосову пришлось перемахнуть через забор – ворота и калитка были на замке. Дача была пуста. Ее новый хозяин успел ее покинуть. Когда? При каких обстоятельствах? Вопросы размножались, как кролики.

Помня совет Ануфриева, Колосов решил пока не пороть горячку с бывшим мужем Евдокии Абакановой Гольдером, но зато сильно поторопиться с назначением повторного свидания ее брату Константину. У Абакановых-Судаковых в этот день были похороны, для поминок был нанят зал ресторана на Сретенке. Туда, в ресторан, в девятом часу вечера Колосов и послал двоих своих сотрудников с машиной. Выдергивать брата с поминок сестры и подвергать его допросу было довольно жестоким решением. Но Колосов решил принять этот грех на душу. Сведения сторожа Митрофанова требовали срочных мер. А вот каких – это целиком зависело от показаний Константина Абаканова.